О том, стоит ли украинцам разговаривать и спорить с кремлевскими пропагандистами, - в видеоблоге Горького Лука на ONLINE.UA
Привет, кафедра. Сегодня я отвечу на вопрос, который постоянно мне приходит в почту после эфира с российским пропагандистом Арменом Гаспаряном. Зачем, мол, ты туда вообще ходил? Понятно, что я ходил туда не для дискуссии, никак абсолютно. Почему? Во-первых, я послушал этого Гаспаряна до эфира, во-вторых, я послушал его разговор предыдущий с Яриком Матюшиным, так что, когда он говорил, что я не был готов к эфиру, это немножко не так. Как раз к эфиру я был готов. Я просто не готовился специально к эфиру Гаспаряна.
Зачем я туда ходил? Собственно, для того, чтобы написать об этом статью. Зачем, например, журналисты ходят на какие-то встречи, или зачем бомжи ходят за бутылками? За одним – набрать материалы для будущей работы.
Вот и вся цель, с которой я оказался на этом радио, понимая абсолютно, что оно довольно локальное, вещает на Штаты, на Сакраменто, на Портленд. То есть, это особо не услышится. Гораздо важнее то, что об этом будет написано. Поэтому я пошел.
Возможно, действительно, я не был готов к эфиру, потому что не предполагал, что его формат изменится. Поскольку с Матюшиным кремлевский пропагандон говорил в традиционном для этого сорта людей стиле, постоянно повышая голос и перебивая. Я тоже очень ждал, что меня будут перебивать, но модераторы радио изменили формат и развели, как говорится, стороны по разные стороны барьера. То есть, каждому давали три минуты – одному на чес, второму — на ответ.
Понятно, что при таком нововведении, при таких правилах дорожного движения ругаться было невозможно. В общем-то, то, за чем я пришел, я получил. А получил ли Гаспарян, наверное, лучше его спросить.
Какие вообще впечатления и выводы? Безусловно, я не думаю, что должен был готовиться к читке очередной повестки дня кремлевской с листа. Я скажу, что такое деление времени, три на три, для меня было избыточным.
Потому что послать, куда положено — три минуты это реально избыток. Поэтому мне оставалось только или послать и молчать еще две минуты и 40 секунд, или выглядеть неподготовленным.
Это все уже слышал не только я, но и вы тоже, о том, что война "гражданская"... Правда, не говорится о том, что граждане на ней из разных стран. О том, что самое время заняться, собственно, не сутью вопроса, а его юридическими обоснованиями, например, в какой фазе была луна (имеется в виду ляп России при создании пропаганды про "украинских диверсантов" в Крыму, - ONLINE.UA), когда вы нашли труп. Ну, и все такое прочее.
Это все было сказано уже столько раз, что, в принципе, здесь говорить было не о чем. Надо было просто послушать еще раз, убедиться, что ничего не изменилось, и, в общем-то, подвести некое такое резюме под вопросом, возможен ли в принципе разговор между россиянами и украинцами. До тех пор, пока с российской стороны формат такого общения будет в стиле «а вы докажите», — безусловно, нет. Почему? Доказывать надо не обвиняемому, не подозреваемому. Произошло международное преступление, в роли жертвы оказались мы, и два года мы пытаемся добиться справедливости. Где-то своими силами, где-то привлекая помощь.
Понятно, что доказывать требуется не гопнику, доказывать требуется в суде, на суде – присяжным. Что-либо доказывать россиянину — это просто трата времени и сил. Поэтому я и говорю, что ничего доказывать не надо, вы доказываете не тем. Доказать можно человеку, который в принципе готов понять свою вину и признать ее. Но если этой готовности нет, то и говорить не о чем.
Этим предсказуемо и закончился разговор с Арменом Гаспаряном, который тоже, наверное, остался недоволен. Он обижался на то, что непродуктивно тратят его время. Я хотел бы, чтобы (вряд ли он об этом узнает, но я скажу) он понял, что его время в Украине не стоит вообще ничего. Его здесь не знают практически, и никому не интересно, что сказал очередной Гаспарян из этой кремлевской обоймы.
Этих гаспарянов – им нет числа, их тьма. Их обиды и представления о ценности собственного времени очень преувеличены. Их время ничего не стоит. Когда я говорил о том, что говорю бесплатно, а он – за деньги, его это очень сильно задело, и он чуть ли не судом угрожал. Но я ж не имел в виду, что ему платят конкретно за эту передачу.
Кремлевским пропагандистам платят не за выход на арену. Им платят за номер. Поэтому, если он отработал сегодня бесплатно, завтра он свое возьмет. Естественно, деньгами. А все остальное вы можете прочитать в лекции, которая была посвящена именно этому разговору по радио с очередным кремлевским пропагандистом.
