О запрете телеканала "Дождь" в Украине, том, как Россия оккупировала наше информпространство, и что с этим делать, - в блоге Алексея Голобуцкого на ONLINE.UA
Телеканал "Дождь" не имеет права на статус некомбатанта в гибридной войне РФ против Украины. Собственно, запрет трансляции "Дождя" и стал, наконец, официальным признанием статуса комбатанта: они точно так же воюют с Украиной, с нашей независимостью, как и "ихтамнеты" и официальные кремлёвские СМИ. "Иначе нас бы закрыли", "ну, мы же критикуем Путина" - недостаточные причины признавать их независимым СМИ.
Читайте также: Журналист российского "Дождя" насмешил антиукраинским поступком: появилось видео
Даже если допущения адвоката Марка Фейгина о собственниках "Дождя" (Володин, Песков, Захарова и проч.) останутся допущениями - мы достаточно информированы о ситуации в РФ, чтобы понимать: в любом случае, деньги на такой затратный проект как телеканал на сегодня в России есть только в кремлёвских кругах. То есть, они физически не могут быть "независимыми" - по вполне объективным экономическим причинам (зарубежных доноров у них также быть не может, согласно российскому законодательству).
И поэтому тоже их оскорблённая поза "да, мы нарушаем законы Украины, но зато демонстрируем нелюбовь к Путину, поэтому позвольте нам и дальше нарушать ваши законы" не производит никакого впечатления. Поскольку они участвуют в войне против Украины в крупном и в мелочах: с принадлежностью Крыма, с участием террористов в передачах (да, СТБ тоже, я в курсе - но даже с "Дождём" понадобилось три года, чтобы признали очевидное перед законом и вынесли решение) и даже в принципиально-демонстративном "на Украине".
Лидер "Бумбокса" Хлывнюк прав: признавая аннексию Крыма, "Дождь" действительно покрывает убийства украинцев. И он не боится потерять российскую аудиторию и рынок. Война. И, кстати, о Фейгине и его подзащитном Сущенко, одном из кремлёвских узников: украинский ПЕН-клуб (международный клуб писателей, редакторов и переводчиков, центры есть в 101 стране мира, пока ещё и в РФ) публично осудил позицию российского ПЕН-клуба, отказавшегося даже рассматривать подписание петиции об освобождении Сущенко и остальных политзаключённых. И заявил о невозможности пригласить руководителей на съезд в Украину. "Як потенційні господарі 83-го з’їзду Міжнародного ПЕН-клубу, ми вважаємо, що неможливо запросити в Україну посадових осіб прокремлівської організації, які в повній мірі підтримують військове вторгнення і анексію Криму…". И они также не опасаются, а что ж о них скажут в России, и не перестанут ли покупать книги.
Только теперь многие начинают понимать, что гибридная война охватывает намного большее пространство, чем окопы и госпитали в тылу. И что на ней комбатант каждый: каждый патриот ежедневно принимает десятки вроде бы мелких решений, которые в итоге влияют на расстановку сил не только на фронте, но и на международной арене. Что читать, что смотреть и слушать, что покупать, куда ехать... И, соответственно, каждый гражданин страны-агрессора точно так же принимает участие в войне, так или иначе: поддерживает активно или молчанием, борется по мере сил или хотя бы уезжает. Собственно, их извращённая логика превратила в комбатантов даже малых детей включительно с грудничками - которым папы лепят картонные коляски-танки "На Киев!", а мамы нашивают на бодики флисовые медальки и пистолеты и умиляются.
Да, мы непозволительно расслабились, мы позволили практически полностью оккупировать наше информационное пространство. На четвёртом году войны для каждого второго всё ещё актуальны "мышебратья" (на востоке страны этим болеют вообще чуть не поголовно – ракетные и минные обстрелы "ихтамнетов" не помогли прийти в себя). Война где-то там, далеко. Террористы на шоу? Сериал с героями-боевиками? Носки "произведено в ДНР"? Карта Украины без Крыма? "А что такое? Ну, нельзя же прямо вот так..."
Можно. И нужно. В гибридной войне не выстоять, сдав национальное информационное пространство. Позволив агрессору открыто закреплять свои дефиниции в головах наших сограждан: "внутренний конфликт", "люди с другой точкой зрения", "особое мнение Донбасса", "они просто борются с незаконной властью" "один народ" и прочее.
Стоит помнить: аудитория телеканалов – несколько десятков миллионов, активная аудитория украинского Фейсбука вряд ли дотягивает до миллиона. Поэтому очевидное для пользователя ФБ совершенно не очевидно для среднестатистического телезрителя – и сопротивляемости вражескому агитпропу поэтому никакой, все штампы Кремля успешно откладываются в головах и формируют социальное, экономическое и электоральное поведение. Сериалы на СТБ и рейтинг партии Мураева, на самом деле, связаны напрямую: люди принимают решение, опираясь на привитые штампы агитпропа.
Впрочем, агрессор объективно оценивает и потенциал влиятельности проукраинских блогеров и авторов Фейсбука: за 2016-й год мой аккаунт был 9 (!) раз заблокирован на месяц. Во всех случаях - за публикации, касающиеся агрессора. Притом, что у меня уже самоцензура "80 lvl": никаких непристойностей, никаких "жестоких фото", никаких "hate speech". Соответственно, это действительно контроль информационного пространства страны-объекта военной агрессии. Они понимают - для себя. Для нас они строят обиженно-непонимающие лица: "Как же так?! За что?! Это произвол и цензура!"
В общем, в информационной сфере у нас непаханое поле задач. Но мы хотя бы взялись за него.
Читайте также: Путин спешит вернуть Донбасс, но у него есть опасное условие
